Статья «Работая с суицидентами, важно быть на стороне жизни».

Об особенностях суицидального поведения и психологической помощи суицидентам рассказывает Андрей Валерьевич Зыков — психолог-консультант Фонда кризисной помощи детям и подросткам «Новые шаги», ведущий семинаров «Супервизорское сопровождение специалистов, оказывающих социально-психологическую помощь семье и детям»,«Психологическая помощь клиентам с суицидальным поведением»:

— Андрей Валерьевич, как психолог кризисного центра, скажите, пожалуйста, правда ли, что если человек совершает самоубийство, то у него обязательно есть психические проблемы?

— Как правило, душевная болезнь повышает риск суицида, но редко является его единственной причиной. В большинстве случаев суицид — это некий процесс, который разворачивается во времени, когда человек обдумывает свои перспективы, ценность жизни, поступки тех людей, которые ранее сделали этот выбор, и только потом – свой уход из жизни. Кроме того, нужно отметить, что бывает импульсивный суицид – когда человек совершает суицидальную попытку резко, будто бы не обдумывая это намерение. Но я считаю, что даже в этих случаях какой-то момент обдумывания присутствует, может быть, оно вытеснено из сознания, и сам человек этот процесс не осознаёт. Есть некий процесс созревания намерения.

— Какие мотивы самоубийства чаще всего встречаются?

— Мотивы, связанные с избеганием боли, как физической, так и душевной, с избеганием чувства вины, с уходом от травмирующей ситуации. На деле за суицидальным поведением обычно стоят амбивалентные чувства. Человек может испытывать безнадежность, стремиться избавиться от боли и, в то же самое время, надеяться на спасение. Люди с суицидальными намерениями часто находятся в состоянии чрезвычайного психического напряжения, с которым они не в состоянии справиться.

Встречается так называемый «демонстративный» суицид, когда клиент угрожает самоубийством для получения помощи извне, с целью привлечь внимание, вызвать сострадание и таким образом изменить травмирующую его ситуацию. Если это становится привычным стереотипом поведения, то люди сначала откликаются, пытаются помочь, но так как помочь не получается, они устают и отстраняются. К демонстративным попыткам нельзя относиться несерьезно, невнимательно. Хотя и есть миф: «люди, которые говорят о суициде, никогда не сделают этого», не следует забывать, что иногда суицид начинается как демонстративный, но приводит к смерти, когда человек, например, встал на подоконник, желая припугнуть, и поскользнулся. Это важно знать. Кроме того, дополнительный усугубляющий фактор: с каждой попыткой самоубийства у человека снижается чувство страха. В этом заключается достаточно серьёзная опасность и психотерапевт не должен её недооценивать.

— Недавно я читала зарубежную статью о подростках, которые подвергались травле в Интернете и из-за этого совершили суицид. Меня поразило, насколько у этих детей (симпатичных, здоровых, у которых вся жизнь впереди) отсутствовало критическое восприятие этой ситуации. Почему они были отрезаны от своих ресурсов, не увидели другого выхода?

— Я думаю, что негативную роль сыграли особенности подросткового возраста – максимализм, преувеличенная ценность мнения сверстников, уязвимость самооценки. Подростки очень болезненно переживают отвержение сверстников. Чем больше человек погружается, в тоску, печаль и грусть, в суицидальные мысли, тем больше он склонен воспринимать мир как трагичный, он перестает реагировать на радостные события — сознание начинает как бы выбирать из окружающего мира только то, что соответствует безрадостности, безвыходности. Происходит изменение когнитивной сферы: у подростка могут быть нормальные родители, друзья которым не всё равно, что с ним происходит, но он как бы «не видит», пропускает это мимо себя. Суженность сознания обратима – если человеку вовремя оказать психологическую помощь, он выйдет из этого состояния и снова начнёт радоваться жизни.

Травля – не единственная причина самоубийств, но в подростковом возрасте довольно частая. Если подросток сталкивается с травлей в школьном коллективе, то эта ситуация требует вмешательства взрослых. Во-первых, сам ребёнок нуждается в помощи. Во-вторых, даже если перевести его в другую школу, на его месте с большой долей вероятности окажется другой подросток, поскольку травля — это системная проблема, для её разрешения надо оказывать помощь не только подростку, оказавшемуся в центре травли, но и всем участникам этого процесса: и жертве, и свидетелям, и нападавшим. Но если ваш ребенок попал в ситуацию травли, вы прикладываете усилия, чтобы помочь, однако, ситуация не меняется, то лучше менять школу и, в любом случае, пойти с ребёнком к психологу.

— В период сдачи ЕГЭ в нашей стране, к сожалению, довольно часто происходят самоубийства школьников. Возможна ли профилактика и если да, то в чём она должна заключаться?

— Введение ЕГЭ, несомненно, повысило уровень психологического напряжения в выпускных классах школы. Во многом это напряжение определяется тем, что успешная сдача ЕГЭ становится сверхзадачей не только для детей, но, в первую очередь, для учителей и родителей, поскольку по результатам сдачи ЕГЭ оценивается работа учителя и школы в целом, с соответствующими материальными и административными выводами. Нужно искать новые формы поощрения учителей, чтобы они не доводили детей до неврозов подготовкой к ЕГЭ, и чтобы вся жизнь в выпускных классах не вращалась исключительно вокруг экзаменов. Психологическая атмосфера, складывающаяся вокруг ЕГЭ в семье и школе, часто, наоборот, препятствуют успешной сдаче экзамена. Важно, чтобы понимание значимости ЕГЭ у подростков, не сопровождалось ощущением бесповоротности ситуации, если что-то не получается или пошло не так. Чтобы у подростков не возникало иллюзии, что вся жизнь существует только для того, чтобы сдать этот экзамен, и они понимали, что жизнь гораздо богаче этого. Точно так же родители не должны воспринимать результаты государственного экзамена как единственный критерий будущего успеха детей в жизни.

— Что делать, если произошла трагедия?

— Общее правило можно сформулировать так: избегайте крайностей. Не стоит ни замалчивать случившееся, ни заниматься обсуждением способов и подробностей суицида. Важно создать условия, чтобы дети могли поговорить о случившемся со взрослым, выразить свои переживания, получить поддержку и помощь в определении личного отношения этому событию. Такой разговор должен быть в форме диалога, в котором ребенок может высказаться. Нужно объяснять детям, что нет ничего стыдного в том, чтобы иметь проблемы и обращаться за помощью, а также рассказать, куда и к кому они могут обратиться за помощью конкретно. Также существенно, чтобы дети понимали: суицид не объясняется единственной причиной, и окружающие не несут ответственности за поступок суицидента. Наконец, что у человека есть выбор, и что суицид – это ошибка.

— Какие люди относятся к группе риска?

— Люди пожилого возраста, оставшиеся в одиночестве и с проблемами со здоровьем. Люди, страдающие депрессиями или болеющие тяжелыми заболеваниями, сопровождающимися болевым синдромом, беспомощностью. Люди, совершавшие в прошлом суицидальные попытки, не получившие помощи и не отрефлексировавшие эти поступки. Повышает риск наличие близких, совершивших суицид, злоупотребление алкоголем или наркотиками. Существуют профессиональные группы риска – врачи, военные.

Подростковый возраст – тоже отчасти фактор риска, поскольку для подростков актуальна тема смерти и переживания, с ней связанные. Маленькие дети не боятся смерти, они верят, что могут умереть понарошку, чтобы посмотреть, как на их смерть отреагируют значимые взрослые, а потом опять ожить и продолжать играть и общаться. У подростков появляется осознанный страх смерти, один из способов справиться с ним – рискованное поведение. Они пытаются приблизиться к тому, что страшно и как-то «приручить» это состояние. В подростковом возрасте дети очень эмоциональны и их эмоциональное состояние может быстро меняться. Психолог обычно может выявить косвенные признаки эмоционального неблагополучия, причём не только в беседе с клиентом, но с помощью разных методик.

— Что помогает психологам эффективно работать с людьми, которые хотят совершить самоубийство?

— Специалистам, работающим с клиентами, у которых есть суицидальные мысли, очень важно быть на стороне жизни. Очень легко присоединиться к безысходности клиента, «заразиться» его состоянием «всё ужасно». Специалист должен стоять на позиции, что суицид – это плохой выбор, который лишает человека всех возможностей будущего. Помогает также сформулированная суицидологами и доказанная практикой концепция, что целью суицидента является, в первую очередь, избавление от душевной боли, а не стремление окончить жизнь.

При работе с суицидом терапевту необходимо постоянно отслеживать собственные переживания и отдавать себе отчёт в том, что с ним происходит. Работать с суицидальным клиентом достаточно тяжело. Психотерапевт может чувствовать злость, а также тревогу за жизнь клиента, ведь, сколько бы мы ни говорили о том, что психотерапевт (и я разделяю эту точку зрения) не несёт ответственности за суицид клиента, терапевт очень уязвим эмоционально, поскольку терапевтическая работа невозможна без формирования отношений с клиентом. При высоком риске суицида необходима госпитализация, которая позволяет обеспечить безопасность клиента.

Каждый раз, когда мы работаем с суицидом, мы вынуждены встречаться с мыслями о собственной смерти. Поэтому терапевту нужно реалистично оценить свои силы, осознавать, сколько клиентов с суицидальными намерениями он может одновременно вести, а также активно восстанавливать свои ресурсы, работая с ними. Большое значение имеет и общение с коллегами. С кризисными состояниями нельзя работать в одиночку, важно, чтобы коллеги могли поддержать специалиста, помочь ему «сбросить» эмоции. Необходимо отрабатывать навык чёткого разделения рабочего и личного времени – вышел с работы, выкинул всё из головы и живешь в состоянии «я дома». Важно, чтобы жизнь помимо работы была наполнена общением с близкими людьми, чтобы было любимое хобби.

— Профессиональная супервизия – один из инструментов самопомощи?

— Да, конечно, но, к сожалению, специалисты не часто к ней прибегают. Нередко работающие в кризисных или социальных службах относятся к супервизиям исключительно как к средству для повышения профессионального мастерства или контроля за их работой, а не как к средству, которое помогает улучшить эмоциональное состояние. Я спрашивал участников моих семинаров, что им помогает справляться со своим профессиональным выгоранием. Удивительно, что из 20 человек максимум один или два сказали: «я хожу на супервизию и на личную терапию». Остальные говорят о том, что помогают огород, баня, рыбалка, секс, отношения с близкими людьми. Нужна некоторая личностная зрелость, чтобы человек смог осознать, что, возможно, делает что-то не так и пойти на супервизию. В кризисных службах обязательно должна быть супервизия, поскольку работа с суицидентами требует взаимодействия с коллегами, умения взглянуть на свою работу со стороны, помощи в том, чтобы не «погружаться» вместе с клиентом, в анализе интеракций с ним, цели, динамики, в отслеживании собственных проблем специалиста, наконец.

— На что ещё может опираться психотерапевт, помогающий человеку преодолеть суцидальные намерения?

— Не так важно, какой метод использует психотерапевт, важно, появился ли у него эмоциональный контакт с клиентом. В работе с суицидом надежду помогающим специалистам даёт тот факт, что всегда, наряду с желанием умереть, у человека присутствует и желание жить – именно на усиление этого желания работает психолог, помогая клиенту преодолеть кризис.

В работе с суицидальным поведением очень важно транслировать клиенту ценность и значимость жизни, привлекать его внимание к тому, что тяжелые времена проходят, напоминать ему про его успехи, те удовольствия, которые ему доступны. Иногда от самоубийства удерживают субъективно значимые для человека вещи – необходимость заботиться о родственнике, о собаке, даже о рыбках. Поиск этих значимостей для психотерапевта очень важен. Нужно помочь человеку осознать ценность жизни и его собственную ценность в этом мире. Отношения с терапевтом нередко помогают сменить искаженную парадигму, преодолеть суженное сознание, расширить представление о себе и окружающих.

— Что можно посоветовать психологам, впервые столкнувшимся с клиентом, рассказывающим о суицидальных мыслях?

— Для начала — не паниковать, а начать разбираться в ситуации и в переживаниях клиента. Важно сориентироваться в том, насколько велик актуальный риск суицида, и, исходя из этого, принимать решение о том, как обеспечить безопасность человека и нужно ли немедленно оказать медицинскую помощь. Важно избегать споров о суициде, так как споры нередко заставляют подбирать аргументы, защищающие позицию. Стараться больше ориентироваться на формирование контакта, помощь клиенту в выражении его переживаний, осознании им своих ресурсов. Стоит помнить, что иногда эти состояния могут быть обусловлены депрессивными расстройствами, и человек в первую очередь может нуждаться в консультации врача и медикаментозной поддержке. При этом не стоит забывать, что даже в ситуациях, когда речь идет о душевном расстройстве, клиент нуждается в психологической помощи.

Любой практикующий психолог неизбежно встречается в работе с суицидальными проблемами, поэтому регулярная супервизия и обучение по соответствующей теме – важные составляющие профессиональной компетентности.