Одна из составляющих депрессии – внутренний плач по себе. Постоянный, непрекращающийся плач. Так может плакать ребёнок, чьё доверие предали. Наши детские истории полны ситуаций, где происходило что-то серьёзное, но психика заботливо всё от нас скрыла. У меня есть клиенты, которые практически не помнят своё детство, у них выпадают из памяти целые куски, например, “с 7 до 13 лет – где я была, что делала?… ничего не помню… ” Кто-то может вспомнить только эпизоды : ” Мне подарили куклу. Но папа её почему-то спрятал. Я её долго искала. Потом нашла. Не могла поверить, что это мне. Но папа сказал, что эту куклу купили для другой девочки, не для меня. Я была очень растерянна. Все смеялись. Наверное, со стороны это было смешно. Я ходила в детский сад тогда. Эта кукла была пределом всех моих мечтаний.
” Маленькие истории вспыхивают как всполохи света в темноте памяти. Память хранит и бережно укрывает от нас то, что было слишком. Потери, предательство, непонятное поведение родителей, бабушек, дедушек, тёть и дядь, их странную любовь. Память скрывает контекст, но чувсва невозможно забыть. Как смысл анекдота может улетучиться, но то, что было смешно, помнится хорошо.
Пережитое навсегда остаётся в памяти тела, в нашей личной истории. Не интегрированный, неосмысленный, не переваренный опыт продолжает перевариваться годами. Когда-то адекватная, но остановленная реакция психики на произошедшее делает горе перманентным состоянием. Так психика пытается завершить начатое и пережить то, что произошло. Основой для интеграции опыта – служит признание того, что это было. Признание тяжести урона. Оценка потери. Основная проблема в том, что семья всеми силами пытается закрыть глаза на произошедшие, сделать вид, что ничего не было и жить дальше. Какие бы ужасы не делались бы с ребёнком, чаще всего позиция семьи – ни чего не вежу, ни чего не знаю, никому никогда ничего не скажу. Урон, нанесённый ребёнку обесценивается : “Это всё мелочи, перестань!” А затем подводится под сомнение сам факт того, что что-то было : “Ты всё придумала, тебе показалось”.
“Короткая память” – является одной из стратегий выживания.
Поколению, пережившему голод, войны, расстрелы, убийства, смерть собственных детей, необходимо было научиться быстро всё забывать. И обесценивать тяжесть произошедшего. С другой стороны, — что бы не происходило в мирное время, меркнет по сравнению с тем, что им пришлось повидать. Наши бабушки и прабабушки научили нас и наших матерей ” не помнить зла” и “не придумывать себе всякое”.
В моей практике есть клиентские истории, когда женщина решается предъявить счёт своей семье и рассказать о том, что же с ней было. Она рассказывает о случаях сексуального использования отцом, отчимом или дядей. Но виновники, и те кто был в курсе, но закрывал глаза, не то что не извиняются и не признают часть своей ответственности за происходящее, но и обвиняет её в том, что она пытается всех рассорить, “выносит сор из избы”, и что, вероятнее всего – просто всё выдумывает.
Урсула Виртц – автор книги “Убийство души” пишет о том, что к такой реакции нужно быть готовым всем женщинам, стремящемся восстановить справедливость. Признание урона и возвращение ответственности за произошедшие все тем, кто принимал участие – сложный путь. Сам факт признания того, что это было со мной и признание размера урона, нанесённого мне, – становится целительным. Цепь событий восстанавливается. Человек становится способным адекватно оценить произошедшее с ним. Пережить потерю, предательство, принять тяжелейшие события в своей жизни и оценить урон, который ему был нанесён. Душевная рана обнаруживается и “зашивается”. Да, рубец на ней будет всегда напоминать о прошедшем, но по крайней мере, она больше не будет кровоточить. А рубец станет частью жизненного опыта, на который можно опираться.
Вырастая, стратегию “короткой памяти” люди продолжают использовать в своей взрослой жизни. Женщины, живущие в созависымых отношениях, с мужьями-алкоголиками или домашними деспотами научились виртуозно забывать любое насилие в отношении их и детей.
Каждая новая выходка мужа или его очередной запой воспринимается как нечто, произошедшее в первый раз. Признать, что это было и раньше, увидеть при дневном свете свою жизнь – это значит разрушить и без того зыбкий мир, потерять то, что женщина принимает за привязанность и любовь. Не потому ли матери покрывают своих мужей, когда они издеваются над детьми? Чтобы не разрушать “худой мир”… Круг замыкается. Эта преемственность молчаливого содействия продолжается до тех пор, пока кто-то из семейной системы не берёт на себя смелость признать, что происходит. Сделать это явным сначала для себя, а потом и для своей семьи. Семейные системы тоже взрослеют как и люди, а взросление неразрывно связанно с автономией, с уважением границ и ценностью каждой отдельной личности. и прежде всего себя.
Автор всех иллюстраций — грузинская художница Нино Чакветадзе. Текст статьи не имеет никакого отношения к автобиографии художницы, просто её картины очень гармонично на него “легли”. Эта статья является продолжением статьи: “Под гнётом вечной мерзлоты. Жизнь наполовину или скрытая депрессия”.
Автор статьи: Дыбова Ирина Михайловна
Источник: