СОПРОТИВЛЕНИЕ ТЕРАПИИ В СЕМЕЙНЫХ СИСТЕМАХ

Автор статьи Наталья Олифирович: 

Сопротивление переменам является неотъемлемой частью жизнедеятельности любой системы. Жизнь семьи «обслуживается» посредством целого ряда механизмов, направленных, с одной стороны, на ее стабилизацию, с другой – на развитие. Эти механизмы могут служить как творческому приспособлению и адаптации членов семьи друг к другу и социальному окружению, так и выступать препятствием определенным изменениям в семейном функционировании. Таким образом, сопротивление выступает составляющей любого терапевтического процесса, где понимается как осознанное либо неосознанное препятствование семьи изменениям и влиянию терапевта.

Сопротивление защищает членов семьи от встречи с феноменами, для обращения с которыми у них может быть недостаточно ресурсов. Как правило, речь идет о защите от боли, страдания, сильной агрессии, отвержения, распада системы и т.п. Однако оборотной стороной такой работы сопротивления, как правило, являются не менее «разрушительные» процессы – скука, обиды, потеря интереса друг к другу (например, сексуального интереса у супругов), появление различного рода дисфункций, развитие соматических симптомов, непонимание, конфликты и т.п.

Соответственно вмешательство терапевта (психолога) будет направлено на поддержку отклонения системы от точки равновесия. При его определенных действиях система может переступить критическую черту, после пересечения которой возвращение назад невозможно, но может осуществляться развитие в новом направлении.

Возникновение сопротивления в терапии маркируется ростом напряжения, вызванного неразрешенной ситуацией. В этом случае психотерапевт должен вернуть семью к тому моменту, где у них возникли признаки сопротивления. Ему необходимо заинтересовать их исследовать этот процесс, чтобы:

• выявить, в каких ситуациях семья начинает сопротивляться, то есть где нарушается здоровое функционирование системы;
• увидеть причины неспособности членов семьи преодолеть трудности, возникшие во взаимоотношениях;
• определить, чего они избегают и где научились этому паттерну поведения (обычно – в родительских семьях);
• показать, какую цену они платят за такую безопасность.

Таким образом, терапевт выявляет скрытые причины ригидности (негибкости) семьи. Только после этого семья может принять решение либо измениться, либо оставить все так, как есть.

Разные варианты сопротивления могут возникать на каждом из этапов семейной терапии. Иногда работа с ними может потребовать больших временных затрат. Для удобства мы условно «привязали» их к этапам терапевтического процесса, описав основные возникающие в терапии феномены и формы сопротивления.

Сопротивление на стадии знакомства

Маркерами сопротивления на стадии знакомства может быть молчание членов семьи в ответ на вопросы терапевта или сообщение ими скупой, очень формальной информации. Вся семья или ее отдельные члены могут демонстрировать незаинтересованность в контакте, всем своим видом показывая, что им не очень нравится то, что происходит. Иногда встречается открытая агрессия, за которой, как правило, скрываются страх и неуверенность.

Сопротивление уже на этой стадии семейной терапии зачастую возникает в случае принудительного в ней участия как всей семьи (например, как альтернатива репрессивным мерам), так и отдельных ее членов. Оно направлено на сохранение существующих особенностей семьи и служит защитой от вмешательства терапевта.

Пример. За помощью обратилась супружеская пара. Инициатором обращения выступил муж. Однако уже на стадии знакомства стало заметно, что жена очень дистанцирована, неохотно отвечает на вопросы, почти все время смотрит в сторону. При попытке терапевта присоединиться и установить с ней контакт женщина достаточно резко ответила, что в ее семье все хорошо, а что будет после прихода сюда – еще неизвестно. Все может стать гораздо хуже, чем сейчас, потому что «не стоит выносить сор из избы».

Сопротивление на проблемной стадии

Сопротивление, возникающее на этом этапе терапии, может обретать различные формы, например:

• форму демонстрации семьей «козла отпущения». Обычно такая семья сразу объясняет имеющиеся проблемы тем, что один из них неадекватен (болен, пьет, гуляет, плохо учится и т.п.). Попытки терапевта расспрашивать членов семьи о других аспектах проблемы встречают недовольство. Работа с данной формой сопротивления требует демонстрации семье того, как патологичная коммуникация порождает «козла отпущения» и закрепляет его в этой роли.
• форму «готового объяснения». Иногда у членов семьи есть объяснительная модель, позволяющая им снять с себя ответственность либо переложить ее на кого-то другого. «Да, он гуляет, потому что у него и отец, и дед гуляли», «Он кричит на детей, но он же не виноват – у него было трудное детство», «У нас не было своего жилья, и поэтому так получилось» и др. В такой ситуации терапевту необходимо помочь членам семьи увидеть, как их взаимодействие поддерживает существующую проблему, то есть вернуть им ответственности за функционирование семьи.
• форму «делегирования полномочий». В такой ситуации в рассказ о проблеме включен только один член семьи – «эксперт», который больше всего знает о ней и, как правило, уже предпринимал шаги по ее решению. Остальные члены семьи словно «отсутствуют». Терапевта вынуждают общаться с «авторитетом», в то время как остальные во время терапии не включены, выглядят скучающими, могут избегать взаимодействия с терапевтом и друг с другом. Семейные отношения не предполагают никаких споров и живых обсуждений, решения принимаются лидером. Однако за молчаливым согласием других может накапливаться раздражение, способное проявиться в неожиданных вспышках сильного гнева. Задачей терапевта является включение в процесс обсуждения всех, в том числе периферических, членов семейной системы, с демонстрацией уважения относительно мнения каждого из них.
• форму «тоскливого процесса». Работа воспринимается как унылая и бесполезная, члены семьи демонстрируют раздражение при ответах на вопросы и отстраненность от происходящего. Реплики членов семьи сдержаны, выражение чувств заморожено. Часто в поддержании такого рода сопротивления большую роль играют нарушения структуры семьи (размытые внутренние границы, жесткая иерархия, ролевые дисфункции и др.), вследствие чего члены семьи сформировали привычку думать и действовать стереотипно, избегая риска прояснить ситуацию. В такой ситуации терапевту необходимо обратить внимание на чувства и состояние членов семьи. Хорошим решением может быть метафорическое описание данного процесса каждым его участником с возможностью обсуждения его на символическом уровне.
• форму «наличия семейной тайны». В такой ситуации семья зачастую отказывается сообщить терапевту важную информацию о своем прошлом. Терапевту не стоит «проламывать» сопротивление семьи, но он может обсудить фантазии ее членов о том, что бы случилось, если бы тайна стала известна всем присутствующим.
• форму «отрицания семейной проблемы». Семья, обратившись за помощью, тем не менее пытается убедить терапевта в том, что у них «в целом все хорошо». Обычно данный тип сопротивления обусловлен важностью сохранения для семьи ее «идеального образа». Подобная феноменология характерна для семей, отличающихся жесткой, ригидной структурой отношений. Люди в таких системах стремятся жить «правильно», в соответствии с уже установленными ролевыми позициями, не делая никаких творческих усилий для изменения и не высказывая независимых суждений. Они придерживаются общих стандартов, озабочены правилами поведения, поэтому на терапии ведут себя «правильно» и стараются «не говорить лишнего». Полезной является групповая дискуссия, выясняющая понимание семьей проблемной ситуации. Терапевт может поместить процесс в другие интерпретационные рамки, например: «Вы – семья, которая хочет сделать семейные отношения лучше и гармоничнее». Заручившись поддержкой, терапевт сможет быть свободнее в своих интервенциях.
• форму переключения внимания. Она проявляется включением в обсуждение посторонних проблем, переводом общения в плоскость «безопасных», не вызывающих тревогу тем, перескакиванием с темы на тему. В крайних проявлениях члены таких семей говорят все одновременно. Терапевту следует обратить внимание членов семьи на их поведение и попытаться выяснить, что заставляет их избегать обсуждения проблемы и слушать друг друга.
• форму невозможности прийти к общему пониманию проблемы. В такой ситуации семья напоминает «лебедя, рака и щуку». Иногда члены семьи не соглашаются с терапевтом, так как у них есть свой взгляд на проблему, удобный для поддержания симптома и позволяющий ничего не менять в сложившейся ситуации. Терапевту необходимо помочь семье прийти к общему знаменателю, демонстрируя уважение ко всем ее членам и описывая существующую проблему системно. При этом важно показать, никого не обвиняя, что семейная проблема является производной процесса взаимодействия всех членов семьи. Некоторые терапевты на данном этапе конфронтируют с семьей, используя парадоксальные приемы.

Пример. Мать, отец и девятилетний сын Даниил недавно переселились в собственную двухкомнатную квартиру. Раньше они жили в квартире бабушки по материнской линии. Бабушка была достаточно конфликтным человеком и постоянно ругалась с зятем. После переезда у ребенка (идентифицированный пациент) начали проявляться поведенческие проблемы. Он дерзит матери, не делает уроки, демонстрирует негативизм, иногда прогуливает школу. Мать постоянно «воюет» с сыном: кричит на него, наказывает, иногда физически. Отец при этом никогда не включается в конфликты напрямую и не останавливает жену, а жалеет сына «тайно». По его словам, когда жены нет дома, сын все время ведет себя адекватно. Обычно конфликты начинаются следующим образом. Жена приходит с работы, обнаруживает несделанные уроки, грязную обувь, не повешенный школьный костюм, замечание в дневнике и т.п. и начинает кричать на Даниила. Если ей кажется, что муж поддерживает сына, например, словами «Ну ладно», «Все же хорошо», «Не шуми, сейчас все сделаем», достается и ему. Она часто упрекает сына тем, что он «как сыр в масле катается», «ни о чем не думает».

В процессе сбора информации о семье было выявлено, что отец семейства – человек творческой профессии, работает дома и зарабатывает символические деньги. Он занимается хозяйством, делает все покупки, готовит и убирает. С женой они никогда не ссорятся напрямую, но у него есть предположения, что она недовольна его низкими заработками и тем, что квартира построена за ее деньги. В конце проблемной стадии терапевт, обращаясь к мальчику, говорит: «Твоя мама ведет себя так, будто бы она – главная в семье. Она много работает и хорошо зарабатывает. Она очень злится на твоего отца, но проявляет свою злость только тогда, когда кричит на тебя, а папа пытается тебя защитить. Раньше вместо нее на твоего отца наседала бабушка, а теперь, когда мать хочет высказать свои претензии, она это делает с твоей помощью. Ты защищаешь своих родителей от конфликтов. Ты можешь вообще бросить школу и все время сидеть дома, чтобы мама нападала на тебя и оставила в покое папу. Продолжай плохо себя вести и «вызывать огонь на себя», тогда твои родители никогда не будут ругаться друг с другом и выяснять свои отношения».

Сопротивление на стадии определения целей терапии и получения согласия членов семьи на ее прохождение

На этом этапе терапевт может столкнуться с тем, что члены семьи не представляют себе никаких ясных целей работы. Это приводит к тому, что они не способны сплотиться ради того, чтобы произвести столь необходимые для семьи изменения. Поэтому семейный терапевт должен помочь членам семьи выработать общую, разделяемую всеми цель совместной работы, и добиться от каждого согласия на терапию. Иногда работа с сопротивлением на этой стадии требует использования творческих методов, например:

• завершение предложений: «Мы пришли сюда для того, чтобы…», «Я думаю, что в результате терапии наша семья…» и т.п.;
• направленное фантазирование: «Представьте, что Вы пришли домой, легли спать… А наутро Вы проснулись и поняли, что произошло чудо… Те цели, которые Вы ставили перед собой в отношении Вашей семьи, достигнуты… Что бы тогда изменилось? Что стало бы по-другому?»;
• использование циркулярных вопросов: «Как ты думаешь, папа знает, чего хочет мама?», «Как Вы думаете, для чего сюда пришла Ваша дочь?», «Как ты думаешь, что значит плач твоей мамы для твоего отца?» и т.п.

Одной из типичных форм сопротивления на данной стадии является также демонстрация неадекватных ожиданий от терапии. Например, члены семьи предполагают, что терапевт даст им совет или рекомендацию, и на этом проблема будет исчерпана. В этой ситуации задачей терапевта является коррекция таких ожиданий.

Иногда семья демонстрирует противоположные «отрицательные ожидания», объясняемые тем, что проблема слишком серьезна, решить ее невозможно и приход к специалисту – это пустая трата времени и денег. Лучше всего обсудить такие ожидания, попросив членов семьи аргументировать эту позицию. Иногда они сами находят возможности решения, иногда терапевту приходится конфронтировать с членами семьи, убеждая их в том, что желание и готовность действовать значат гораздо больше, чем объяснения того, почему это невозможно сделать.

Сопротивление на стадии заключения терапевтического контракта

Сопротивление семьи на этом этапе может проявляться либо в формальном соглашении с условиями терапевта, либо, наоборот, в детальном обсуждении незначительных вопросов. Это момент, когда семья должна взять на себя ответственность и принять решение либо о продолжении работы над семейной проблемой либо, условно говоря, ее сохранении.

Иногда на этой стадии становится ясно, что это – единственная встреча, и тогда терапевт должен сформулировать несколько рекомендаций, исходя из того, что он уже понял. Однако в случае, если семья соглашается участвовать в терапии, необходимо уделить достаточно времени обсуждению всех границ и правил этого процесса.

Сопротивление на этапе формулирования и проверки терапевтических гипотез

Этот этап терапии часто является вызовом точке зрения на проблему участников процесса, что связано как с осознанием ряда избегаемых феноменов, так и с предложенной терапевтом новой описательной моделью.

Сопротивление в этой фазе часто проявляется следующим образом: система становится сверхгибкой или сверхригидной. Однако на данном этапе гораздо важнее, чтобы семья была способна к творчеству и сохраняла витальность, проявляющуюся в интересе к происходящему, в способности спорить, в достижении согласия при определении диапазона семейных трудностей и поиске путей их преодоления.

Так, очень высокая гибкость может маркировать неприятие различий между людьми. Члены семьи могут, например, с легкостью приходить к соглашению с терапевтом и его гипотезами, даже не обсуждая мнение друг друга. Цена такому «согласию» – усиление масочно-ролевого поведения, подавление своих актуальных мыслей, желаний и переживаний. В то же время совместная жизнь предполагает развитие умений и навыков обсуждений и споров друг с другом, для того чтобы обнаруживать новые решения и развивать отношения. В такой ситуации терапевт может выступать провокатором, акцентируя, например, внимание на «языке тела»: «Ваша жена говорит, что согласна, но ее руки так не думают», «Ваш муж дает обещание, но все его тело выражает обратное» и т.п.

Другой типичный феномен, поддерживающий сопротивление на этом этапе терапии – сверхригидность, проявляющаяся в отсутствии гибкости, в следовании установленным правилам, в нежелании поступиться своей позицией, точкой зрения и т.п. Также это может проявляться в несогласии с гипотезой терапевта, в агрессивном отстаивании своего взгляда на ситуацию и т.п.

Также могут актуализироваться все формы сопротивлений, проявленные на предыдущих этапах.

Сопротивление на стадии психотерапевтического вмешательства

Этот этап психотерапии в норме характеризуется усилением внимания членов семьи к тому, что проходит, экспериментированием и выбором наиболее приемлемых способов взаимодействия. Задача терапевта – поддерживать любое проявление здорового взаимодействия, конфронтируя или замечая признаки сопротивления.

На данном этапе сопротивление может выражаться следующим образом:

• демонстрацией слабого интереса и равнодушного согласия. Конфликт внутри системы обесценивается, и, чтобы уйти от его проявлений, члены семьи стремятся быстро выполнить «задания» терапевта и прийти к общему мнению, избегая конфронтации и поиска новых путей решения проблемы. Их живость и интерес минимальны. В такой ситуации принятые решения будут легко забываться, соглашения – отрицаться, а планы – не выполняться. Члены семьи также с готовностью достигают договоренности по любым предложениям, мнениям или предписаниям психотерапевта, а затем не выполняют ни одного из них. В такой ситуации терапевт должен обсудить слишком быструю готовность к изменениям и принятию предложенного задания.
• отказом выполнять задания терапевта на сессии либо домашние задания. Если сопротивление на данном этапе терапии обусловлено жесткой семейной структурой, может проявиться тенденция к уходу, к прерыванию терапии и попыткам решить проблемы без посторонней помощи. При столкновении с такими семьями терапевту необходимо заручиться пониманием членов семьи того, что они сами отвечают за свое будущее. Иногда помощь могут оказать притчи и метафорические истории, позволяющие в символической форме донести до семьи то, что они сами саботируют важный процесс.

 

Пример. Семья, состоящая из отца, матери, дочери 17 и сына 15 лет, активно сопротивляется интервенциям терапевта. Проблема семьи с детьми-подростками заключается в том, что в ней не происходят изменения, адекватные возрасту детей. Родители продолжают жестко контролировать детей, внутренние границы семьи размыты, правила не меняются.

Дочь (идентифицированный пациент) начала худеть, и дело движется к анорексии. Ее симптом символически показывает желание «исчезнуть» из системы. При этом нигде не работающая мать выступает «рупором семейного единства», все время то погружая детей в вину («Вы так болели, я не спала ночей», «У Вас всегда все самое лучшее» и т.п.), то «сплавляя» воедино свои и их желания («Мы – семья», «Кто еще поддержит, если не близкие люди»). Предложение сделать семейную скульптуру наткнулось на нежелание членов семьи «участвовать в детских играх».

Терапевт, не настаивая на работе, предложил им послушать притчу.

Далее мы приводим текст притчи «Об этом нельзя говорить прямо».

Однажды к Будде пришел человек и, коснувшись его ног, спросил, есть ли Бог? Будда посмотрел на него пристально и сказал:

– Когда я был молод, я очень любил лошадей и различал четыре типа. Первый – самый тупой и упрямый, сколько ее не бей, она все равно не будет слушаться. Таковы и многие люди. Второй тип: лошадь слушается, но только после удара. Много и таких людей. Есть и третий тип. Это лошади, которых не нужно бить. Ты просто показываешь ей хлыст и этого достаточно. Еще существует четвертый тип лошадей, очень редкий. Им достаточно и тени хлыста.

Говоря все это, Будда смотрел в лицо человеку. Затем он закрыл глаза и замолчал. Человек тоже закрыл глаза и сидел в молчании с Буддой. При этом присутствовал Ананда и что-то внутри него стало протестовать. Он решил: «Это уж слишком! Человек спрашивает о Боге, а Учитель говорит о лошадях». Рассуждая таким образом, Ананда не мог не видеть, какая воцарилась тишина, какое великое молчание! Оно было почти осязаемым. Ананда смотрел на лица Будды и человека, переживавшего трансформацию прямо у него на глазах! Будда открыл глаза, а человек просидел в таком состоянии еще час. Лицо его было умиротворенным и светлым. Открыв глаза, человек коснулся ног Будды с глубокой признательностью, поблагодарил его и ушел.

Когда он вышел, Ананда спросил Будду:

– Для меня это непостижимо! Он спрашивает о Боге, а ты говоришь о лошадях. Я видел, как он погрузился в глубокое молчание. Как будто он прожил с тобой много лет. Даже я никогда не знал такого молчания! Какое единение! Какое общение! Что было передано? Почему он так благодарил тебя?

Будда ответил:

– Я говорил не о лошадях. Я говорил о Божественном. Но об этом нельзя говорить прямо. Когда я увидел, на какой лошади он приехал, я понял, что такую лошадь мог выбрать только истинный ценитель. Вот почему я заговорил о лошадях. Это был язык, который он мог понять, и он понял его. Он редкий человек. Ему было достаточно и тени хлыста. И когда я закрыл глаза, он понял, что о высшем говорить нельзя, о нем можно только молчать; и в этом молчании Оно познается. Это трансцедентальный опыт и он находится за пределами ума».

Далее терапевт спросил у каждого члена семьи о том, как они поняли эту притчу. Семья вступила в бурную дискуссию. Мать решила, что терапевт считает ее тупой лошадью, и это грубый намек. Отец сказал, что он понял, что нужно доверять учителю. Сын заметил, что он, как Ананда, во всем сомневается, и ему сложно выполнять задания терапевта. Дочь задумчиво молчала и в итоге печально произнесла, что эта притча – об их семье, которой, чтобы измениться, нужен хлыст. Терапевт резюмировал, акцентируя внимание не на содержании притчи, а на том, как по-разному восприняли ее члены семьи. Дальнейшая работа, направленная на обсуждение и поддержку различий, на укрепление индивидуальных границ, стала гораздо более эффективной.

• непониманием цели, смысла и содержания заданий и техник, которые предлагает терапевт. Если этот тип сопротивления проигнорирован, члены семьи начинают злиться и саботировать процесс. В качестве рекомендаций по работе с данной формой сопротивления могут выступить:

—                    доброжелательное прояснение («Что именно Вам не ясно?»),

—                    объяснение цели выполнения задания («Это действие поможет нам лучше понять, как именно Вы взаимодействуете в семье, и, возможно, обнаружить существующие препятствия»),

—                    дополнительное мотивирование членов семьи на выполнение задания («Мне кажется, Вы хорошо движетесь к намеченной цели. Это – еще один шаг в нужном направлении»)

—                    «разбивка» сложного задания на более простые элементы и т.п.

• сомнениями в компетентности терапевта, в его способности помочь семье. Такое сопротивление может быть вызвано как страхом семьи перед изменениями, так и определенными реакциями самого терапевта, например, на вопросы семьи, направленные к нему лично («Сколько Вам лет?», «Есть ли у Вас семья?», «Много ли Вы встречали семей с подобными проблемами?», «Разве Вы, как женщина, сможете понять мужские проблемы?» и т.п.). Подобного рода интерес членов семьи нужно рассматривать в целостном контексте. Лучше отвечать на такие вопросы не реактивно и прямо, а с учетом ситуации («Вы думаете, что я слишком молод, так как тревожитесь о том, помогу ли я Вам. Однако я достаточно компетентный специалист», «Вы задаете вопрос о моем семейном положении, так как, вероятно, не уверены, смогу ли я Вас понять, если, например, я не состою в браке» и т.п.). В таких ситуациях, работа с сопротивлением иногда требует возвращения к обсуждению целей терапии и ожиданий членов семьи относительно той помощи, которую они надеются получить.

Сопротивление на этапе завершения процесса терапии

На этом этапе семейной терапии члены семьи обобщают и обсуждают полученный опыт, подводят итоги проделанной работы. Однако изменения произошли благодаря включению психолога в семейную систему, поэтому на данном этапе зачастую возникает сопротивление, обусловленное страхом расставания с терапевтом, нежеланием (или неумением) завершать отношения.

Если это одна из терапевтических сессий, за которой планируются новые встречи, сопротивление может проявляться следующим образом:

• в форме поспешности. Если члены семьи стремятся быстрее завершить терапевтический процесс, то они рискуют обесценить полученный опыт и ничему не научиться. В случае, когда терапевт замечает излишнюю спешку или нервозность, он может обратиться к обсуждению различных процессов, происходящих в семье. Можно выявить, насколько члены семьи, обладающие разным «жизненным ритмом», способны подстраиваться друг к другу; слышат ли они друг друга и понимают ли; достаточно ли им внимания и т.п. Иногда важно напомнить членам семьи, что «Успевает всюду тот, кто никуда не торопится». Обычно такая форма сопротивления – отражение существующей в семье системы ценностей либо традиций, и «замедление» семьи с целью обсудить произошедшее и дать время на освоение нового опыта позволяет ее членам увидеть другой способ функционирования в отношениях. Таким семьям хорошо подходят домашние задания, направленные на нахождение в каком-то процессе без фиксации на результате, например: обсуждение каждый вечер того, как прошел день, причем каждый говорит 10 минут. Если он закончил раньше, его никто не торопит, и никто не начинает говорить до начала «своего» времени.
• в форме затягивания. В конце сеанса, когда нужно останавливаться, семья застревает в решении проблемы, пускаясь в бесконечные дискуссии и чрезмерно детализируя описание. Вследствие такого «безграничного» и «бесконечного» процесса семья рискует истощиться и может потерять интерес к происходящему. Такие семьи, как правило, не укладываются во временные рамки сессии, или внезапно начинают исследовать что-нибудь новое, когда уже пора заканчивать работу. Подобное сопротивление обычно поддерживается размытыми семейными границами. Оно свидетельствует о том, членам семьи трудно находиться в одиночестве, завершать отношения, отпускать прошлое и людей. Они переоценивают силу совместного существования и недооценивают важность этапа некоторого дистанцирования в отношениях, боятся отделения, обнаружения различий. Терапевту в работе с такой семьей необходимо особенно тщательно следить за временными рамками терапии. Он может каждый раз назначать члена семьи, ответственного за то, чтобы вовремя завершить терапевтическую сессию.

Если это – завершающая сессия и членам семьи необходимо прощаться с терапевтом, сопротивление может обретать следующие формы:

• форму возвращения симптоматического поведения. Столкнувшись с таким сопротивлением, терапевту следует опираться на известные ему ресурсы семьи, обнаруженные вследствие наступивших изменений. Иногда в такой ситуации терапевт предлагает еще несколько встреч с более длительным интервалом.
• форму использования психолога как «свидетеля прогресса». Семья может «не отпускать» психолога, делиться своими переживаниями о том, как они счастливы, что попали к такому замечательному специалисту, находить новые проблемы и т.п. В этой ситуации необходимо подчеркнуть роль самой семьи в достижениях желаемых изменений, а также напомнить, что в случае необходимости семья может вновь обратиться за помощью.

Возникновение и обсуждение сопротивления изменениям возможно на любом этапе психотерапии. Важно помнить, что оно всегда маркируют одновременно существующие желание семьи измениться и страх этих перемен. Работа с сопротивлением требует внимательности и креативности терапевта.

Иногда проявление сопротивления продолжается лишь мгновение, но его последствия могут разрушить весь процесс семейной терапии. Именно поэтому внимательность, чувствительность и интерес терапевта к происходящему является лучшим индикатором того, что происходит с семейной системой, и позволяет выбирать оптимальные интервенции в каждый момент работы с семьей.

Комментарий: если вы хотите изменить что-то в самом себе или в своей семье, то вы обязательно столкнётесь и с описанным в данной статье – со своим собственным СОПРОТИВЛЕНИЕМ ПРОЦЕССУ ПЕРЕМЕН. Попробуйте мысленно сказать ему: «Я узнал (а) ТЕБЯ. Я ТЕБЯ увидел (а), почувствовал(а). Побудь со мной ещё столько, сколько нужно, а потом я отпущу ТЕБЯ».

СОПРОТИВЛЕНИЕ  ПРОЦЕССУ  ПЕРЕМЕН может проявиться, например, желанием привести на консультацию подругу (мужа, ребёнка и др.) – вместо того, чтобы прийти самому; отсутствием денег или времени на консультацию психолога; внезапным заболеванием (после того, как вы позвонили психологу и уже договорились о встрече в определённое время) и прочими очень хорошо описанными в приведенной выше статье механизмами («бессознательными уловками»).

Вы можете прийти на личный прием (консультация психолога в  Сыктывкаре, тел. 79-28-12).

Опубликовано: Олифирович, Н.И. Сопротивление терапии в семейных системах / Н.И. Олифирович, Т.Ф. Велента // Психотерапия . – 2011 . – № 6. – С. 54-60.

http://www.b17.ru/article/soprotivlenie_terapii_v_semeinyh_sistema/

Список литературы

1. Вайнер И. Психотерапевтический контракт [Электронный ресурс] // Журн. практ. психологии и психоанализа. – 2003. – №4 – Режим доступа:http://psyjournal.ru/j3p/pap.php?id=20030404 – Дата доступа: 19.11.2010.
2. Навайтис Г.А. Семья в психологической консультации. –  М.: Моск. психолого-соц. ин-т; Воронеж : МОДЭК, 1999. – 223 с.
3. Олифирович Н.И., Зинкевич-Куземкина Т.А., Велента Т.Ф. Психология семейных кризисов. – СПб: Речь, 2006. – 360 с.